Новости Татарстана и новости Казани представляют Бизнес онлайн, Комсомольская правда, Реальное время, Татар информ, Коммерсант, Казанские ведомости, TatCenter.ru
|
|
|
Дни рождения
|
|
|
30.09.2010 Общество
ИГОЛЬЧАТЫЙ ЭКРАН МАЭСТРО АЛЬФЕОНИСудьба этого художника - сплошные тайны, в ней нет места ничему обычному. Гениальный мультипликатор, он надолго опередил свое время, предопределил в своем творчестве развитие компьютерных технологий. Но при этом всей душой искренне продолжал стремиться в прошлое, где навсегда осталось его детство и прожитые им счастливые годы. Знаменитый по всему миру аниматор, маэстро Альфеони, для русских земляков долго оставался неизвестен, нося презренное клеймо эмигранта, Александр Алексеев смог создать из холодной металлической игольчатой массы невероятный мир мультипликации, которая захватывает зрителя и по сей день. «Я начал рисовать в 1905 году, в возрасте четырех лет, в деревне, где жили мои родители, — на берегу Босфора, возле Стамбула». Эти год, прошедшие на берегах Босфора, во время его жизни в Константинополе, навсегда останутся для него воспоминаниями о жизни в раю, но потом в Российскую империю пришло неспокойное время, отец художника был убит при загадочных обстоятельствах, Альфеони изгнали из рая. Во время одного из своих визитов на родину в Казань, Алексеев так описывает все увиденное, как мир незнакомый для него. Хотя где-то на одной из центральных улиц Казани, неподалеку от кремлевских ворот, находится его родной дом, который, возможно, стоит где-то в развалинах по сей день. Гражданская война здорово побросала великого Альфеони еще в юности, он служил моряком на Дальнем Востоке. В 17-летнем возрасте принял решение покинуть Россию; через Японию, Китай, Индию, Египет и Англию добрался до Франции, и с 1921 обосновался в Париже. Работая на различные известные театральные студии: «Saint-Jeann», «Летучая мышь» Н.Балиева, «Knock» Жюля Ромэна, он выполнял заказы для театральных постановок Жоржа Патоева, Луи Жуве, Гастона Бати, «Русского балета» С.Дягилева. По признанию самого Алексеева, техника работы театрального декоратора способствовала его увлечению графикой, гравюрой, что, в свою очередь, подтолкнуло к иллюстрированию книг, а затем привело в кино. К жанру кино у Алексеева страсть была всегда, взять хотя бы 202 иллюстрации к роману Бориса Пастернака «Доктор Живаго», вскользь пролистывая книгу, понимаешь, что перед читателем предстает самая настоящая раскадровка, и образы на страницах книги начинают постепенно оживать. Но настоящие судьба и признания Алексееву принес судьбоносный «игольчатый экран», которому нет равных в простоте и гениальности. «Игольчатый экран» был изобретен в 1931 году Алексеевым в результате острой необходимости, от химикатов в краске, обычно используемой аниматорами, у Алексеева начались серьезные проблемы с легкими, и в итоге большую часть одного легкого пришлось удалить. Несмотря на ошибочное указания многих источников о том, что экран - общее детище Александра Алексеева и его второй жены Клер Паркер, это далеко не так. Свой первый игольчатый экран Альфеони создал со своей первой женой актрисой Гриневской, русской по происхождению. Его дочь в воспоминаниях делится: « Однажды папа попросил нас с мамой купить иголок, но не швейный набор, а несколько фунтов. Когда мы заходили в различные швейные лавочки и просили продать нам несколько фунтов иголок нас принимали за сумасшедших… А затем, когда иголки были куплены, папа расчертил лист бумаги перекрестными линиями и приказал нам с мамой проткнуть полотно на пересечении линий». В это сложно поверить, но на это у любимых женщин мастера ушло несколько суток, зато результат навсегда увековечит его в истории анимации и кинематографа. Первый экран состоял из 500 тысяч, второй из миллиона иголок, выступавших на 30-50 миллиметров и, если смотреть издали, производил впечатление матовой бархатистой поверхности. Надавливая на иглы ладонью, часть их «загоняя» вглубь, можно получить как бы отпечаток ладони. То есть весь эффект построен на неровном выдвижении иголок из экранной поверхности: при их разном освещении возникает изображение, напоминающее гравюру, но с практически неограниченными возможностями одушевления. Но все это возможно лишь тогда, когда игольчатый экран попадает в руки истинному художнику, каким и был Алексеев. Иначе это просто игрушка. Благодаря игольчатому экрану, этой игрушки взрослого гения появились такие удивительные шедевры: «Ночь на Лысой горе» (Une Nuit Sur Le Mont Chauve, 1933) и «Картинки с выставки» (Pictures From An Exhibition, 1972) на музыку Мусоргского, «Нос» (Le Nez, 1963) по Гоголю, пролог и эпилог к игровому фильму Орсона Уэллса «Процесс» (The Trial, 1963) по Кафке и другие. В 50-х годах Алексеев разработал новую технику мультипликации — «тотализацию»: вместо того, чтобы фиксировать кадр за кадром неподвижный предмет, они со второй женой Клер Паркер, покадрово запечатлевали двигающийся предмет и источники света, соединенные с помощью сложной системы маятников. Как пишет искусствовед Павлов, осуществил задолго до возникновения компьютерной графики возможность изображения на экране трансформирующихся объектов геометрических тел. Впервые таким методом был снят рекламный фильм «Дым» (1959). Помимо высокохудожественных произведений, Альфеони занимался рекламой, чтобы обеспечить свои некоммерческие детища жизнью, но даже рекламные объекты в руках маэстро заставляли зрителей восхищаться. Потому что он никогда не делал рекламы, он всегда делал великолепные короткометражные фильмы. Алексеев снимал короткометражки, но их хочется смотреть снова и снова, запоминая на всю жизнь. Часть его архива и копии некоторых произведений дочь художника передала Музею кино в Москве, в 1995 году в рамках Московского международного фестиваля была проведена большая выставка, посвященная творчеству этого великого художника и изобретателя, первого, кто ввел мультипликацию в контекст мировой культуры. «Мой главный интерес лежит в области игровой художественной мультипликации, посредством которой можно добиться художественной силы, сравнимой только с воздействием старых искусств — живописи, танца, музыки, скульптуры и, конечно, поэзии. Краткость мультипликационного фильма не кажется недостатком. Большинство «Прелюдий» Шопена длится около минуты... «Мона Лиза» — маленькая картина в сравнении с грандиозными полотнами, изготовленными в мануфактуре Рубенса. Рубенс велик как художник только в своих малых полотнах, написанных лично им самим. И когда мне говорят после просмотра фильма, длящегося всего одну минуту: «Как жаль, как мало!» — я счастлив это слышать, — писал Алексеев в «Размышлениях о мультипликации» и продолжал: «Но что меня больше всего привлекает в мультипликации — это сила внушения мыслей и эмоций. Мне приятно четыре месяца синтезировать на экране изображение, показ которого будет длиться всего несколько минут, но в течение этих минут зрители не будут в состоянии отвлечься от экрана даже на несколько секунд».
|
Самые читаемые
Архив
|