Он просто играет. Даниил Крамер о "четырех китах", которые могут помочь спасти нацию

Джаз и несвобода - две вещи несовместные. Как гений и злодейство. Оттого, наверное, наши власти так боялись этого музыкального направления, оттого так гнобили тех, кто играл "музыку толстых" - вот ведь придумали формулировочку, чтобы на партсобраниях было удобно обличать. Импровизационная природа джаза пробуждала у его исполнителей - вольно или невольно - непреодолимую тягу к разного рода фронде. Недавно в БКЗ имени С.Сайдашева прошел концерт Даниила КРАМЕРА. Беседа с ним состоялась перед выступлением джазмена. Возможно, не со всем, что говорит Даниил Борисович, можно безоговорочно согласиться. Но прислушаться к его словам стоит.

Из досье «ВиД». Даниил Крамер, заслуженный артист России, лауреат Европейской премии им. Густава Малера. Родился в Харькове. Окончил Гнесинку, будучи студентом, параллельно с классической музыкой начал серьезно заниматься джазом, получил I премию на конкурсе фортепианных джазовых импровизаторов в Вильнюсе. С 1984 года начинает интенсивную гастрольно-концертную деятельность и с этого времени участвует практически во всех отечественных джазовых фестивалях, много гастролирует за рубежом. Крамер открыл в Московской консерватории (впервые в ее истории) класс джазовой импровизации. Сейчас Даниил Крамер является арт-директором многих российских джазовых фестивалей. Преподает, помимо консерватории, в ЦМШ, является заведующим эстрадно-джазовой кафедрой в Институте современного искусства в Москве.

- Даниил Борисович, я посмотрела ваш гастрольный график. Он более чем плотный… Как вы считаете, отношение к джазу в разных городах разное или есть общая тенденция?

- Мне трудно судить, я на своих концертах вижу тех, кто хочет прийти на джаз. Однако я не слепой и не глухой и прекрасно понимаю, что в России джаз занимает далеко не лидирующее положение. Громадную часть забирает попса в разных ее проявлениях - как более, так и менее приемлемая, оставшуюся часть делят фолк и классика. На джаз приходится мало места, потому что в России еще пока иной менталитет, более азиатский. Это не хорошо и не плохо - это просто данность. С другой стороны, та часть людей, которая могла бы прийти на джаз, не всегда знает, что же это такое. Потому что масс-медиа уделяют джазу не так много места и выбирают не всегда удачные образцы. Сейчас я веду на канале "Культура" программу о джазе. Это что-то все-таки не скучное и не нудное, поэтому я согласился эту передачу вести. Но этого очень мало! И это отражается на том, что знают о джазе те, кто постарше. Молодые знают очень мало.

- То есть - терра инкогнито?

- Что-то в этом роде. С этим я сталкиваюсь в поездках по стране. Хочется это положение исправить, но каким образом? Все мои концерты не стоят по массовости охвата аудитории одной-двух передач. Там смотрят десятки миллионов - что это против сотен в концертном зале?

- Есть более и менее джазовые города? Кроме столиц, в провинции?

- Они есть и на моем маршруте. И это не зависит от местоположения, я не люблю слово "провинция", я говорю "регионы".

- Как человека, рожденного в Харькове, вас можно понять. Итак, топ-лист джазовых городов.

- В топе Москва, Петербург, Новосибирск, Казань, Ростов, Самара, Красноярск. Екатеринбург. Пожалуй, еще Краснодар, хотя не уверен. Возможно, Владивосток.

- Казань традиционно считалась джазовым городом, потому что свою российскую карьеру Олег Лундстрем и его коллектив начали делать именно у нас.

- Я не по этому сужу о джазовом городе. Я сужу по тому, какое количество джазовых музыкантов выходит из этого города и работает в этом городе. Есть ли клубы, среда обитания для джаза и джазменов, есть ли джазовые фестивали, знание джаза у публики. Сочетание всех этих компонентов и есть в моем понимании джазовый город.

- Как вы полагаете, для того, чтобы человек любил джаз, нужно знание музыки или интеллектуальная свобода личности?

- Я бы так не ставил вопрос. Я не знаю, почему я полюбил джаз - потому что я свободолюбив или потому что интеллектуален. Или и то, и другое. Или ни то, ни другое - просто полюбил. Я знаю, что дает джаз.

- И что он вам дает?

- Он дает то, за что его ценят все музыканты: возможность самовыражения. Мгновенного. Сиюминутного. Того, что завтра уже не будет. И вчера не было. Импровизация не так важна, джазмены могут годами играть одни и те же секвенции, таким образом самовыражаясь. Дело в самой возможности, а эта возможность у джаза весьма своеобразна. Для того, чтобы импровизировать на сцене при большом количестве публики, надо обладать той внутренней свободой, о которой не подозревают те, кто это не испытывал. Я знаю, о чем говорю. Это не так легко понять. Для того, чтобы и импровизировать, недостаточно играть правильные ноты в правильное время правильным образом, надо сделать очень страшную для артиста вещь. Надо обладать настолько свободной душой, чтобы не бояться ее раскрыть большому количеству людей. Это очень трудно. Человек, как правило, в таких случаях скорее замыкается. То огромное количество ремесленных секретов, которые мы постигаем за годы обучения, это все ключики к той главной двери - нашей душе. Отпереть душу и рассказать, что в ней скрыто, - вот для этого музыка существует.

- Как вы сейчас относитесь к классике, ведь вы начинали как классический музыкант?

- Я никогда к ней плохо не относился! Я из нее и не уходил, просто я еще и джазмен.

- Как я понимаю, так много преподавая, вы еще и готовите будущее российского джаза.

- Я об этом не думаю. Я не знаю, кого я готовлю. Да простят меня те, кто сидит наверху, в условиях современной России я не знаю, что нас ждет через десять лет. Я понятия не имею, какое будущее я готовлю, то, что я вижу, не наводит меня на оптимистические мысли. Я, к величайшему сожалению, прихожу к выводу, что Россию не ждет блестящее будущее. У меня нет такого ощущения, и меня не вдохновляют доклады нашего руководства. Я им не верю. Я верю тому, что я вижу, а вижу я совершенно обратное. Умирание нации, разруху, повальную коррупцию, которая убивает страну, и с этой коррупцией не способна бороться система - она же не будет убивать сама себя. Как поступить? Либо уезжать на фиг, либо делать свое дело, ни о чем не думая. Что я и делаю. Я просто играю. Может быть, это что-то даст, может быть, нет. Я просто преподаю.

- Но выход же должен быть?

- Я долго анализировал ситуацию в стране - с наркотиками, преступностью, повальной ложью. С тем, как во всем этом растут наши дети, с тем, что нас ждет при катастрофических изменениях в образовательном процессе. После долгого анализа я пришел к выводу, что шанс на спасение остался, и он лежит на четырех китах. Самое главное, что определяет поведение человека, все, что определяет события в масштабах страны, - это не правоохранительная система, не судебная, не законодательная и не финансовая. Это - желание или нежелание человека что-либо сделать. И если это желание существует, помешать ему не силах ни двухмиллионная надзорная система на стосорокамиллионную страну, ни законы, ни судебные процессы, ни страх наказания, ни что. Если человек хочет украсть - он украдет. Девяносто процентов сделают, и только десять остановит страх наказания. То же самое и со всем остальным. Что же остановит? Само желание или нежелание остановиться, сформированное в масштабах страны с детства. Это желание формирует соединение культуры, образования, масс-медиа и любительского спорта.

- А религия?

- Я делю религию и веру.

- Я неверно выразилась - конечно, вера в Бога.

- Откуда возьмется вера, если в стране атмосфера непрерывной лжи?

- Домашнее воспитание может помочь.

- Семья, конечно, поможет. Но если папа и мама врут? Если они говорят правду, но с экрана телевизора слышна ложь? Ребенок растет в атмосфере лжи, откуда возьмется вера? Она может взяться от обратного, от ненависти к ситуации. Есть такой способ, но он не лучший, и не большинство людей так приходят к вере. Большинство людей должно прийти к вере через любовь, как и положено.

- Бог есть любовь.

- Совершенно верно. Так было бы, если бы в обществе была сформирована атмосфера любви, дружелюбия, улыбок. У нас в стране атмосфера непрерывного стресса. Откуда берется алкоголизм? Стресс, непрерывный стресс. Телеканалы этот стресс нагнетают - идут сплошные сериалы про ментов, передачи про суды. Все это в масштабах страны доводит людей до безумия. А юмор ниже пояса доводит все до состояния абсурда. Попса же с ее способностью зомбирования публики все это приводит к состоянию абсолюта. Вот в чем мы живем.

- Согласна.

- Все это не происходит просто так. Именно такой нацией легко управлять, она превращается в послушную толпу. Именно поэтому у нас такое лояльное отношение к футбольным фанатам, поэтому я сказал, что поможет любительский спорт. Да простят меня профессионалы, жизнь положившие на любимое дело, но профессиональный спорт превратился в чудовищного спрута в масштабах всей планеты. Он больше убивает. Человек - не подарок, он любит жестокие зрелища. Если на боксерском ринге кого-то в кровь избили - это же класс!

- Кому-то и коррида нравится…

- Именно понимая все это, я знаю, почему я хочу играть в этой стране. Такие концерты, где звучит неприпопсованная классика, не господин Басков, а остатки настоящего джаза, настоящего фолка - не госпожа Бабкина. Хотя она еще не худший вариант. Остатки всего этого еще помогают человеку держаться. Помогают его душе. Вот в чем я последние годы отдаю себе отчет.

- Ваша-то душа в последние годы чем подпитывается?

- Людьми, природой, моей семьей, моим ребенком, моими поездками, общением. Вот сегодня с вами. Пока вам говорю, сам еще дальше думаю.

- А вера? Вы верующий человек?

- Я мистически верующий, но я абсолютно не религиозен.