Репортаж из Химграда - старейшего технополиса Татарстана

В чем суть задач и проблем такого вида паркостроения, как браунфилд, «Эксперт­-Татарстан» разбирался на примере «Химграда» — старейшего татарстанского технополиса.

«Химград» появился в 2006 году на площадке ПО «Тасма», в лучшие советские времена выпускавшего в гигантских объемах кино— и фотопленку, магнитную ленту, магнитофонные кассеты и другую продукцию. Однако в 1990­е годы «Тасму» потеснили западные конкуренты, и она угодила в производственную и финансовую яму. К 2005 году загрузка производственных мощностей на предприятии снизилась до 5%. Концепцию редевелопмента для «Тасмы» придумало государство, задав парку вектор, связанный с переработкой полимеров и малотоннажной химией. С 2006 года, когда вышло распоряжение Кабинета министров РТ о создании технополиса, ОАО «Химград» является 100­процентной «дочкой» министерства земельных и имущественных отношений РТ. Уставный капитал общества состоит из республиканского имущества (производственные площади, объекты инженерной инфраструктуры — сети, коммуникации, дороги), а решения совета директоров по текущей и прогнозной деятельности принимаются после анализа специалистами Минземимущества и по согласованию с ним.

«Почему для будущего «Тасмы» был выбран формат именно индустриального парка, а не, например, торгового центра?» — спрашиваю я у управляющего технополисом, гендиректора ОАО «УК «Идея Капитал» Алексея Грушина. «Потому что браунфилд — это площадка, которая уже обеспечена всеми необходимыми для производства коммуникациями, достаточно дорогими и сложными в строительстве. То есть, например, энергоподдержка здесь рассчитана на завод, а не на торговый центр. Терять такую площадку для производства было бы глупо, — объясняет Алексей Владимирович. — Фактически, здесь была сохранена преемственность с «Тасмой», предприятием с историей и большим трудовым коллективом (около 10 тысяч человек в лучшие времена). Оно вошло в число основных резидентов «Химграда», сейчас выпускает ряд изделий и является эксклюзивным поставщиком аэрофотопленки для Росавиакосмоса. Что касается нашего химического направления, то оно обусловлено тем, что для Татарстана, где располагаются крупнейшие производители полимерного сырья (более 1,5 млн тонн в год), всегда была актуальна задача его переработки в продукцию более высоких переделов».

Именно нефтехимический профиль парка, а также ориентация на малый и средний бизнес (МСБ), сказались на его заполняемости. В «Химграде» она выше средней по России и даже по Татарстану. Сейчас на территории площадью 131 гектар в Московском районе Казани (площадь помещений — 500 тыс. кв. метров) расположены 240 резидентов — это только те, кто работает непосредственно с управляющей компанией (УК) «Идея Капитал». Еще примерно 160 резидентов арендуют площади у других собственников парка. В свое время, чтобы как­то выживать, «Тасма» распродавала свои производственные помещения, поэтому к моменту появления УК здесь уже было около 40 собственников, достаточно разнородных по направлениям деятельности (было даже производство по копчению рыбы). Единый профиль площадке удалось придать лишь с помощью административного ресурса. Оставшиеся собственники связаны с УК договорными отношениями как с владельцем сетей и коммуникаций технополиса.

Примерно половину площадей технопарка составляют те из тасмовских сооружений, которые оказались пригодны для редевелопмента и находятся в нормальном состоянии. Еще четверть приходится на здания, построенные в последние годы. Остальные 25% сейчас не используются по причине их неприспособленности для современных производств, но при этом, естественно, входят в налоговую базу по налогу на имущество. С начала следующего года, когда для татарстанских технопарков должна была перестать действовать пониженная (с 2,2% до 0,1%) ставка налога, это могло стать проблемой. Однако в этом году технопарки («Химград» в том числе) добились от правительства РТ продления льготы до 2017 года. Алексей Грушин предполагает, что к этому времени технополис задействует все свои помещения: «В ближайшие годы мы планируем либо реконструировать, либо снести эти 25 процентов площадей и построить на их месте модульные производственные корпуса с последующей продажей или сдачей в аренду».

Выход «Химграда» на проектную мощность ожидается в 2016 году. То есть через два года общий объем выручки резидентов должен составить 30 млрд руб­лей в год (в 2014­м, по прогнозу, должно быть 16 млрд руб­лей), количество резидентов — 300, налоговые поступления — 5,1 млрд руб­лей в год. Объем инвестиций к тому же сроку превысит 22,5 млрд руб­лей, а общее количество рабочих мест — 10 тыс. (сейчас — более 6,7 тыс.).

Остается добавить, что «Химград» интересен еще и тем, что, вопреки курсу на освобождение городов от производств, этот промышленный остров развивается не в далеком чистом поле, а прямо посреди столицы республики.

Свет в окне. Одном

— Алексей Владимирович, есть люди, считающие, что УК в индустриальных парках — это, может быть, и не лишний институт, но его функции и денежное содержание должны быть сведены к минимуму. То есть, если государство хочет увеличить отдачу от МСБ, ему следует убрать коммерческую прослойку между бизнесом и парковой инфраструктурой. Что бы вы ответили таким гражданам?

— Что это странная точка зрения. Давайте разберем, каковы функции УК. Если предприятие заходит в технопарк, первое, что оно должно сделать, это заключить договор аренды с собственником помещения (или купить это помещение). После этого ему нужно заключить договоры на поставку электроэнергии, тепла и воды, на канализование, охрану имущества, вывоз отходов, чистку подъездных путей, благоустройство территории. Это только первые шаги. Чтобы подключиться к электроэнергии, ему нужно подать заявку на техусловия, пройти цепочку согласований. Все это растягивается на длительный срок.

У нас в технополисе, как, наверное, на любой индустриальной площадке, всю эту массу договоров арендатор заключает только с УК. Основной принцип индустриальных парков — принцип «одного окна». Предприятие, которое зашло к нам на территорию, запускает свое производство в срок от двух недель до месяца после подписания договора. Мы сами заинтересованы в том, чтобы оно начало быстрее работать. И это большой плюс для производственных компаний, потому что многие из них испытывают сложности как раз на этапе старта. Потом, подключение к сетям и коммуникациям у нас абсолютно бесплатно. Правда, это уже не заслуга УК, за подключение платит республика. Такая преференция была изначально объявлена правительством Татарстана. Причем для этого здесь необходимы минимальные затраты — площадка обеспечена всеми необходимыми сетями, и все они в шаговой доступности от любого земельного участка, в том числе перспективного. Конечно, потом, когда у резидентов начинается текущая деятельность, они оплачивают весь объем потребленных энергоресурсов.

— Какие суммы экономят резиденты на подключении к сетям?

— Скажем, крупнейший наш резидент — компания «Данафлекс­НАНО» — на старте своего производства в 2009 году сэкономила около 70 миллионов руб­лей.

— У государства денег на текущую деятельность когда­нибудь просили?

— Нет, вся текущая деятельность обеспечивается в режиме самоокупаемости. Единственный раз были бюджетные вложения по федеральной программе создания индустриальных парков в сфере высоких технологий в 2007–2010 годах. Это федеральные и республиканские деньги (50 на 50), за счет которых были реконструированы и построены дороги, сети тепло­, водо­, электроснабжения, главная понижающая подстанция, центральный распределительный пункт, водоочистная станция. В 2011 году взяли кредит у Газпромбанка в размере 634 млн руб­лей на семь лет, построили и реконструировали на эти деньги около 50 тысяч кв. м производственных площадей. Сдаются они достаточно хорошо, то есть финансовый поток обеспечен, и мы свои обязательства перед банком выполняем.

— Раскроете, в какую сумму обходится годовое содержание УК?

— Я бы так вопрос не ставил. Наши расходы зависят от того, сколько мы зарабатываем. Здесь правильнее говорить о том, что республикой нам передан достаточно большой объем активов. Это то, что вложено в уставный капитал — здания, сооружения, дороги, сети и т.д. И первая задача УК — обеспечить работоспособное состояние и наращивание этих активов. Соответственно, за нами серьезный эксплуатационный надзор, в том числе текущий и капитальный ремонты. Для нас главное, чтобы вот на это денег хватало. Поэтому в УК только самый необходимый штат, совершенно стандартный набор сотрудников — бухгалтерия, юридическая служба, экономическая служба, один человек в отделе аренды и пять­шесть работников в абонентской службе, которая как раз и осуществляет режим «одного окна». Плюс подразделения, обеспечивающие работу инфраструктуры, — энергоцех, цеха теплоснабжения, водоснабжения, водоочистки и т.п. Вот и вся структура УК.

Что касается нашего содержания в руб­лях, то вся бухгалтерская информация и отчетность размещается на нашем сайте в соответствующем разделе.

— Какие деньги вложило в технополис государство за время его существования?

— 1,5 млрд руб­лей. Частные инвестиции составили 12 млрд руб­лей.

— Кто из правительства входит в совет директоров технополиса?

— Заместитель министра промышленности и торговли, представители других министерств и ведомств. Всего пять человек.

Технопарк общежитского типа

— В чем плюсы и минусы браунфилдов?

— Основное преимущество в уже имеющейся инженерной, транспортной и логистической инфраструктуре. Чем меньше вложений на начальном этапе, тем привлекательнее площадка. Большой плюс заключается в шаговой доступности для работников резидентов. Наша целевая ниша — это малый бизнес, для которого крайне важно месторасположение. Если площадка удалена, компании, как правило, испытывают сложности в доставке персонала.

С этим же связаны недостатки браунфилдов. В силу того, что площадка у нас уже сформирована (участки, здания и сооружения, трассы коммуникаций) и к тому же имеет разных собственников, говорить о размещении крупных проектов, например, на земельном участке площадью 5 га, мы уже не можем. У нас просто нет таких участков. Еще один минус, по сравнению с гринфилдом, в том, что, находясь в черте города, мы не можем размещать производства с более высоким классом опасности.

Несколько месяцев назад президент Татарстана поручил нам координировать работу по развитию индустриального парка «Чистополь». Это уже типичный гринфилд, с ориентацией на совсем другую рыночную нишу — средний и крупный бизнес. То есть, на те предприятия, которые могут инвестировать в строительство собственных корпусов и необходимой производственной инфраструктуры. В гринфилде ты можешь нарезать любой участок земли и выстроить инфраструктуру так, как удобно инвестору или УК.

— С какими проблемами вы сталкиваетесь в «Химграде»?

— Сейчас наши проблемы несколько отличаются от тех, которые назвало бы большинство татарстанских индустриальных площадок. Я имею в виду, что мы уже достаточно хорошо заполнены. Поэтому проблемы связаны, скажем так, с правилами внутреннего общежития в технополисе. Вообще, институт индустриальных парков достаточно слабо прописан в законодательстве. Начиная с того, что в нем нет четкого понятия, что такое «индустриальный парк», и заканчивая полномочиями, которыми располагает УК в своей деятельности на его территории. В основном эти полномочия вытекают из договорных отношений, складывающихся между резидентами и УК. В то же время практика показывает, что было бы правильно передать УК полномочия по управлению не только сетями, но и землей, и вопросами строительства объектов, и другие функции, которые находятся в руках муниципальных или регио­нальных органов власти. Без этого очень сложно говорить о комфортном развитии для всех. То, что хорошо одному резиденту, может быть в ущерб другому, и тут уже все зависит от способности сторон договариваться. А они не всегда ею обладают.

Договариваться, как известно, надо на берегу. То есть, когда резидент заходит на площадку, он должен подписать определенные обязательства: как он должен работать, что он может делать, а что нет, правила и этика поведения и так далее. Сейчас такая нормативная база отсутствует в принципе. Мы пытаемся внедрять ее своими силами, но нам нужна законодательная поддержка. То есть республиканский закон об индустриальных парках. Его проект уже разрабатывает министерство экономики РТ, и мы вносим в него свои предложения. Чтобы избежать проблем, с которыми мы сталкиваемся здесь, нашу работу в индустриальном парке «Чистополь» мы начали именно с создания нормативной базы, связанной с взаимодействием резидентов.

— То есть договоры с резидентами у вас разные?

 — Да, конечно. Их сложно стандартизировать, они постоянно корректируются и совершенствуются. Этот достаточно живой процесс, зависящий от того, на каких условиях мы сойдемся с арендатором. Например, по срокам и вариантам оплаты, срокам действия договора и так далее.

удьба резидента

— Кто ваши резиденты — в долях по отраслям?

— Основная масса предприятий занимается переработкой полимеров и производством продукции малотоннажной химии. В этой отрасли занято чуть больше 60 процентов резидентов. Достаточно большой сегмент — производство упаковочных материалов. Из других химических производств назову выпуск бытовой химии, лакокрасочной продукции, добавок для нефтепромысловой отрасли и строительства. Наша задача — получать химическую продукцию конечного передела, которая идет уже непосредственно потребителю, как бытовому, так и промышленному — в производство автокомпонентов, в строительную индустрию и так далее.

Остальные производители распределены достаточно неравномерно: машиностроение, металлообработка, приборостроение, строительство, нанотехнологии, медицинские технологии и медтехника, фармацевтика, мебельное производство, компании, занятые в области ресурсосбережения и энергоэффективности. Каких­то серьезных ограничений по сферам деятельности нет. Единственное, мы не пускаем на свою территорию пищепром: сочетание некоторых производств с выпуском пищевых продуктов не допускается по законодательству.

Одна из задач УК — обеспечить инфраструктурную поддержку резидентов, или, как мы это называем, комфортную экосреду. Чтобы все услуги, которые необходимы им для развития бизнеса, — инжиниринговые, научно­исследовательские — они могли получить, не выходя за пределы технополиса. Этим, в частности, на территории технополиса занимается КНИТУ (КХТИ) — наш партнер по нефтехимическому кластеру республики, который оказывает услуги по всякого рода испытаниям сырья, материалов, готовых изделий или изготовлению пробных партий.

— Вы целенаправленно поддерживаете эту планку — 60 процентов «химии»?

— Скорее, это происходит естественным путем. Мы и называемся «Химград», и позиционируемся как площадка для предприятий химической отрасли.

— Все 240 резидентов — реально действующие?

— Да, конечно. Все они вносят арендную плату, оплачивают коммунальные услуги. Но среди них есть предприятия, которые находятся на стадии инвестпроекта, то есть подписания инвестсоглашений, согласования проектной документации.

— Назовите первую тройку резидентов по объемам инвестиций.

— «Данафлекс­НАНО», производящий упаковочные материалы, — первоначальные инвестиции составили 2,5 млрд руб­лей. За ним «ПалпИнвест» — это производство бумаги санитарно­гигиенического назначения и изделий из нее, которое будет запускаться в ближайшие месяцы, — около 1 млрд. И Казанский завод современной упаковки — около 600 млн руб­лей.

Кстати говоря, мы избегаем использовать такое понятие, как «якорный резидент». Потому что «якорность» — это определенный риск. Устойчивость нашей финансовой деятельности дает как раз многопрофильность. В кризис 2008–2009 годов, когда у ряда резидентов были серьезные финансовые проблемы и, соответственно, задержки по платежам, именно она позволила удержаться на плаву и УК, и технополису. К слову, мы тогда никого не выгоняли. Входили в положение, подписывали соглашения о рассрочке платежей и долгов.

— Как резиденты чувствуют себя в этом году? Жалуются на общеэкономическую ситуацию, на западные санкции?

— Общий экономический фон, конечно, не очень радужный. Ранее мы ожидали общую выручку технополиса в размере 17 млрд руб­лей в этом году, сейчас вынуждены снизить этот прогноз до 16 млрд.

— Кто­-нибудь в последнее время отказывался от планов захода в технополис?

— Нет, но определенные сложности имеются. Ряд предприятий, находящихся в стадии инвестиционных проектов, предполагали закупку импортного оборудования. Но на этих планах негативно сказался резкий скачок курса валют. Они выбивали себе какие­то скидки, преференции, которые в результате скачка нивелировались. Это во­первых. Во­вторых, у части предприятий, которые занимаются модернизацией производства или запуском новых технологических линий, из­за срыва переговоров появились сложности с поставкой импортного оборудования.

Санкции начинают сказываться, хотя и не сказать, что очень сильно. Но в этом есть и свои плюсы. Буквально сегодня я разговаривал с одним из резидентов, планирующим строительство завода на территории «Химграда» (в ближайшее время подпишем инвестпроект). Он предполагал закупку технологической линии в Германии, но немецкие партнеры заговорили о том, что не смогут осуществить поставку, если санкции будут продлены. И этот резидент начал предметные переговоры с татарстанским производителем аналогичного оборудования.

Тут все зависит непосредственно от самого инвестора. Мы ведь не говорим, что на «Химграде» происходят какие­то чудеса. Мы не решаем за резидентов проблему поиска рынков или денег. Мы можем помогать, но все равно эту работу делают они сами. У многих есть какое­то неправильное представление, что здесь должно быть дешевле, что здесь должны обеспечить заказами. Но извините, тогда это уже не бизнес, а благотворительность. Индустриальные парки придуманы не для этого.