Поцелуй мамбы: врачи спасли казанца, укушенного экзотической змеей

Но в России этой сыворотки нет — просто нет смысла закупать и хранить скоропортящееся противоядие от укуса, вероятность получить который в нашей стране ничтожно мала. И до сих пор в России не было случая, чтобы укушенного редко встречающейся в нашей стране мамбой удавалось спасти. О том, как врачи казанской горбольницы №7 впервые в России сумели спасти жизнь пострадавшему от укуса зеленой мамбы, читайте в эксклюзивном материале «Реального времени».

 

 

— Моя мама работала в Академии наук, в институте истории, а в соседнем здании был институт химии и биологии, и я через мамину работу ходил туда. И она всегда говорила мне, что в нашем доме никогда не будет химреактивов и ядовитых змей, но всегда в доме было то и другое, — слабым еще голосом рассказывал корреспонденту «Реального времени» 46-летний казанский любитель редких змей Тимур Шаповалов в реанимации токсикологического отделения горбольницы №7 на седьмые сутки после своего чудесного спасения. — У меня десять змей. Им, на самом деле, немного надо — теплое место, чашка с водой и горшочек, где можно спрятаться. Змеи — удивительно красивые существа. А зеленая мамба — вообще изумительная. У меня она такого цвета… я зову ее аквамариновой. Она меняет цвет в зависимости от освещения — от глубокого синего при неярком вечернем свете до голубовато-зеленого на ярком утреннем солнце.

 

По словам Шаповалова, змеи — существа умные и не то чтобы поддающиеся дрессировке, а скорее способные вступать в диалог с человеком. И просто так, сдуру, на человека не нападающие:

 

 

— Со мной, к примеру, спит кобра. Она воспринимает меня как грелку. И на грелку не сердится. Если я, к примеру, неудобно повернусь, создам какое-то неудобство, она может зашипеть недовольно, отползти… Но если ее позовешь — вернется. Кобры очень сообразительные. А с зеленой мамбой все вышло из-за спешки. Я нарушил технику безопасности. Змеи спешки не терпят…

 

Мамбу Тимуру Шаповалову привезли около трех месяцев назад под заказ. Редкая дорогая змея в условиях неприветливого казанского климата спустя две недели заболела микозом — на голове появился грибок. Змея страдала от постоянного зуда. Лечение состояло в том, чтобы мазать микотическую бляшку специальной противогрибковой жидкостью и ежедневно высаживать змею в специальную клетку с деревом у окна — чтобы грелась на солнышке.

 

— Она поняла, что я ее лечу, голову спокойно клала на руку, давала мазать, потом уползала. А восьмого июня я куда-то торопился. А змея наполовину выползла на мою руку и замерла. Я ее попытался чуть-чуть подтолкнуть, и она меня в ответ недовольно коснулась головой, я и укуса-то не почувствовал. Она и не старалась укусить меня. Просто показала недовольство: дескать, ну что ты суетишься, на нервы мне действуешь… А потом я увидел на коже две красные капельки и понял, что произошло. Это было по-настоящему страшно, я ведь знал, что укус мамбы смертелен. И самое страшное чувство я испытал уже здесь, в больнице, когда меня погружали в сон, и я сознавал, что могу не проснуться…

 

 

— Скорая привезла этого пациента к нам в обед, в 14.00, — вспоминает заведующая отделением токсикологии горбольницы №7, главный внештатный токсиколог Минздрава РТ Алия Насибуллина. — Я вначале не поверила, что к нам везут с укусом зеленой мамбы — змея-то редкая и одна из самых токсичных. А потом нам всем пришлось быстро собраться и вспомнить все, чему нас учили…

 

Алия Насибуллина говорит: первое, о чем подумалось, — как в прошлом году в Санкт-Петербурге такой же коллекционер змей умер от укуса черной мамбы. Шансов спасти его у врачей практически не было, поскольку у него под действием яда полностью отказали почки и печень. В случае с Тимуром Шаповаловым спасительную роль сыграли сразу несколько факторов. И по словам токсиколога, он сам помог врачам.

 

— Когда он увидел укус на предплечье, он сразу же вырезал лезвием место укуса, и какая-то часть яда уже не попала в кровь. Потом прижег ранку раскаленным ножом. Сразу же вызвал скорую помощь. Когда к нему приехали медики, подсказал, что место укуса надо срочно обколоть адреналином и сделать укол гормонов… Он захватил с собой планшет с контактами знакомого герпетолога, чтобы мы могли с ним проконсультироваться. Яд быстро распространялся, и мы применили тактику, при которой он поступал в кровь хотя бы не сразу, а дозированно. Наложили на руку бандаж и шину, чтобы замедлить распространение яда. Ввели пациента в медикаментозный сон, при котором метаболизм замедляется. Подключили к аппарату искусственного дыхания, так как яд мамбы — дендротоксин — вызывает судороги и паралич органов, который не позволяет дышать самостоятельно. И стали капать, капать, капать препараты, чтобы вывести яд. Кроме средств для дезинтоксикации вводили лекарства, поддерживающие сердце, чистили кровь. И ждали. Периодически бандаж приходилось ослаблять, чтобы не начался некроз тканей, и тогда новая порция яда распространялась по сосудам…

 

 

Насколько близко Тимур Шаповалов находился к смерти, стало понятно, когда на третьи сутки его пребывания в реанимации медики отключили его от аппарата ИВЛ. А пациент вновь начал задыхаться — оказалось, яд еще не потерял силу. И врачам пришлось вновь принимать экстренные меры. Лишь на пятые сутки пришла уверенность: будет жить!

 

— Мы пытались срочно найти сыворотку — противоядие, но ее в России можно купить только под заказ, — говорит Алия Насибуллина. — Ждать доставки надо семь дней, и мы отказались от этой идеи сразу, ведь применение сыворотки актуально только в первые сутки. В США, кстати, есть четкий, отработанный до мелочей алгоритм лечения укусов мамбы. И сыворотку там доставляют пациенту сразу. По всей видимости, у них укусы этой змеи не такая уж редкость.

 

 

А у нас в Татарстане, как выяснилось, обычное дело — укус гадюки обыкновенной. Пик змеиных укусов приходится на май — время змеиных свадеб. И гадюки не мамбы: у нас против них противоядия — хоть залейся, а смертельных исходов давно, слава богу, не было.

 

— Пациенты с укусом гадюки обычно проходят у нас курс лечения за две недели, — говорит Алия Насибуллина. — И ни один из них на моей памяти еще не нуждался в реанимации. С 2015-го по 2017 год в Казани и районах было зарегистрировано 20—25 укусов гадюк. Всех пациентов доставляли к нам. В основном это были жители Казани и трех районов — Рыбно-Слободского, Арского и Лениногорского. Но рекордсменка по укусам гадюк — Рыбная Слобода. Ну а если говорить об экзотических змеях и пауках, то случай с Шаповаловым — первый. И в России это первый случай, когда человек остался жив после укуса аспидовой змеи…

 

Заведующая отделением токсикологии Алия Насибуллина еще и дежурит в реанимации, как обычный врач-реаниматолог. Сидит у постели сложных пациентов, как было принято у докторов старой школы, сутками. В свою работу влюблена и очень гордится тем, что относится к малочисленному племени врачей-токсикологов:

 

— Их на всю Россию всего 182, а у нас в отделении — пять, и пациентов к нам везут со всего Татарстана!

 

Расслабляться этим пятерым уникальным специалистам не приходится: сезон змей, как надеется завотделением токсикологии, закончился, однако начинается сезон поганок. В отличие от гадюк, эти ядовитые грибы в прошлом году таки убили человека. И как токсиколог, Алия Насибуллина в преддверии грибной поры настоятельно советует: не готовить и не есть неизвестные грибы, не употреблять в пищу неизвестно кем приготовленные грибы, а если грибное отравление все-таки случилось — не тянуть с обращением к врачам.

 

 

Алия Насибуллина намного моложе Тимура Шаповалова, но тот уже окрестил ее своей «второй мамой». Она, как человек, по-настоящему увлеченный своим делом, понимает пациента, который с восторгом относится к своим ядовитым питомцам. И с удовлетворением говорит о том, что благодаря Шаповалову узнала очень много нового и интересного о змеях.

 

Но на вопрос, не хочет ли она полюбоваться ими вблизи, например, у своего пациента, врач ответила решительно: «Нет!»

 

Что же касается пострадавшего любителя змей, то он уверен, что его дружба с зеленой мамбой по возвращении домой продолжится — просто надо будет больше не пренебрегать техникой безопасности. А мечтает он, оказывается, о куда большем, чем его сегодняшняя личная коллекция из десятка редких ядовитых змей.

 

— Конечно, держать дома змей — неправильно. Я все равно сохраню свою коллекцию и от мамбы не откажусь, просто буду внимательнее относиться к технике безопасности. Но все-таки куда лучше было бы, если бы нашлись спонсоры или организация, которая на коммерческих условиях захотела бы организовать не зоопарк, а «змеепарк», что-то вроде выставки ядовитых змей на постоянной основе, в специально приспособленном помещении, — поделился Тимур Шаповалов мечтой с корреспондентом «Реального времени». — Много места для этого не нужно, так что большие деньги не понадобятся. А выставка получилась бы замечательная! И я там мог бы многое сделать. Вы напишите, вдруг кому-то эта идея понравится и он захочет ее реализовать! Можно ведь не просто собрать коллекцию змей, а заняться селекцией, вывести новые породы — как породы, скажем, декоративных собачек. Люди пошли бы смотреть на змей, и я не сомневаюсь, что эта выставка приносила бы прибыль.