"На войне думали не о смерти, а о жизни" (ИНТЕРВЬЮ с ветераном)

Удивительное письмо пришло в редакцию "ВК". Прислал его казанец Петр Корунов, ветеран Великой Отечественной войны. Не было в письме жалоб, упреков или просьб - в конверте лежал пожелтевший тетрадный листочек, где аккуратным почерком красными чернилами ученик школы-лицея №3 Артем Скакальский поздравил ветерана с 51-й годовщиной Победы над фашистской Германией.

"Семнадцать лет назад я возвращался домой с празднования Дня Победы на площади Свободы, - пишет Петр Андреевич. - Одет был в военный мундир при всех орденах и медалях. Шел пешком и возле парка Горького повстречал паренька, который остановил меня и стал на словах поздравлять с 9 Мая. А потом достал из кармана свернутый листок бумаги и вручил мне. Оказалось, что это заранее подготовленное письменное поздравление с праздником Победы. И мне тогда показалось, что написано оно было не по заданию учителя, а от души, по зову сердца. Записку эту я почему-то дома положил в стопочку вместе с важными документами, которую и пересматриваешь нечасто, но и годами ничего из нее не выбрасываешь. Недавно, перебирая бумаги, обнаружил этот листок, перечитал поздравление, и оно вновь взволновало меня. Ведь ныне Артему, тогда ученику 6 "А" класса, уже лет тридцать, наверное. Кем он стал, не знаю. Но надеюсь, что сохранил уважительное отношение к людям, особенно к старшему поколению".

Мы попытались связаться с Артемом Скакальским, чтобы передать ему слова и пожелания Петра Андреевича. А возможно, и организовать в преддверии

9 Мая их встречу. Но, увы, не получилось. Поэтому в гости к фронтовику пришли без него.

- Петр Андреевич, - поинтересовалась я у ветерана, - а сейчас детей интересуют события военного времени? Вопросы задают?

- Нет, не задают. Нас, фронтовиков, каждый год приглашают к школьникам на мероприятия, приуроченные к 9 Мая. Мы сидим в зале, смотрим подготовленный концерт. Но слова ветеранам уже не дают, если только сам не проявишь инициативу, не попросишься выступить. Тогда ребята слушают внимательно, но все равно ни о чем не спрашивают. А в 90-х годах как раз очень много приходилось выступать, и школьники активно интересовались, переспрашивали, что и как. Теперь - нет. Да и мало нас остается, тех, у кого можно что-то спросить.

- Почему, по вашему мнению, так происходит?

- Думаю, что сейчас намеренно принижают значение нашей победы. Как будто все было не так, как много лет об этом рассказывали. Фильмы современные снимают о войне, где великие полководцы показаны в каком-то неприглядном свете, и подвиг советского народа уже не подвиг. За Родину обидно!

- В 1942 году 18-летним юношей вы попали на фронт. Страшно было?

- По-всякому было. И страшно, и холодно, и голодно. Но когда я шел в свой первый бой под Сталинградом, то не боялся. И когда вокруг стали взрываться снаряды и люди взлетали на воздух, тоже страха не было. Был даже азарт - прорваться, победить. Потом становилось все труднее и труднее, особенно сложно было возвращаться на фронт после ранений, ранен я был трижды, осколок до сих пор в плече сидит. Некоторые фронтовики и теперь буквально со слезами на глазах вспоминают о войне. Да, там была смерть, ураганный огонь, гибли товарищи. И, выходя из боя, мы, конечно, скорбели о них, но через день-два приходило пополнение, новые люди, и жизнь продолжалась, мы пели, шутили, смеялись. Думали не о смерти, а о жизни.

- Вы, видимо, везучий человек. Трижды были ранены, но дошли до Победы.

- Видимо, да. За всю войну четыре раза я чудом избежал смерти. Первый раз мне прямо в лоб попала разрывная пуля, но я был в каске, поэтому пуля каску разбила, а осколки разорвали кожу на лбу.

Второй раз пытался высмотреть замаскированного немецкого снайпера, который мешал вывозить наших раненых, обстреливая местность. Набросил на голову белую маскировочную сетку и стал осторожно высовываться из траншеи между комьями снега. Но только высунул голову, как почувствовал сильнейший удар в грудь. Меня отбросило на противоположную стенку траншеи. Пуля! Теперь точно все, подумал я. Засовываю руку под шинель - а там сухо, крови нет. Что за диво? Оказалось, пуля застряла в скатке из толстого шерстяного немецкого одеяла, которым я хотел ноги укрыть, если придется долго лежать в снегу.

Третий раз спасся от смерти вообще очень просто: вызвал меня командир батальона, я к нему побежал по полю ржи - колосья высокие, рожь стоит плотно, пули свистят. А я бегу и вдруг спотыкаюсь о какую-то кочку, падаю, и в этот момент пуля пробивает мне пилотку. Я потом посмотрел - близко к голове прошла, срезала волосы, кожу на голове оцарапала.

В четвертый раз спас меня от смерти обыкновенный пенек, за который упала и разорвалась летающая мина. Весь его изодрала, а мне достались два осколка, один пробил левую руку, другой вошел в ногу. Руку мне хотели отрезать, но я так упорно от ампутации отказывался, что врачи решили рискнуть и попытаться руку спасти. Спасли.

- Фронтовики вспоминают порой и о курьезных случаях...

- Да, было такое и у меня. В конце 1944 года в наше расположение кухня немецкая приехала, заблудилась. Ну мы ее обратно отправили. Случилось мне и немецкого унтер-офицера спасти. Услышал стон на нейтральной полосе - пошел посмотреть. С риском для жизни пошел, по минному полю. Смотрю - лежит, нога перевязана, увидел меня и стал повторять с какой-то тревожной благодарностью: "О, рус офицер, данке шон". Я его на руках вынес с нейтральной полосы. Злобы к нему не было, напротив, жалость. И вообще считаю, что важнее всего в любых обстоятельствах оставаться человеком.

- Петр Андреевич, где вы встретили день Победы?

- В Латвии. Помню, 8 мая нам был дан приказ не открывать огня. Немцы тоже не стреляли. Наступила оглушительная тишина, а потом на немецких окопах стали появляться белые флажки, все больше и больше. В первые мгновения даже с трудом верилось, что войне конец, что мы победили. В небо взвивались ракеты. Зашел я в березовую рощу, лег на спину, смотрю на зеленые косы берез, на чистое небо, а самому хочется кричать: "Живой, здоровый, полный сил - не снится ли мне это!"