"Невесты, закройте ставни!"

Событие, которого ждали всю зиму, свершилось: в оперном театре состоялось, говоря словами влюбленного в этот образ Александра Блока, "явление Карменситы". Самую, пожалуй, популярную оперу мирового репертуара, которую, говорят, исполняют даже на японском, поставил балетмейстер Георгий Ковтун.

…Мы словно случайно попадаем на съемочную площадку. Идет кастинг, затем начинаются съемки. Мы видим лицо дирижера Милоша Крейчи, проецируемое на задник. "Жизнь-кинематограф" периодически будет возникать во время спектакля. Некая съемочная группа снимает фильм по "Кармен" Бизе.

Разноликая, слегка подретушированная Испания перед нами - с весельем, кастаньетами, с поклонением Мадонне (перед ее статуей будет молиться Эскамильо накануне корриды), с нешуточными страстями и трагедиями. С темой Рока.

Что касается последнего, то здесь Ковтун нам не просто намекает - настойчиво дает понять, чем же все окончится. Уже в первой сцене Кармен (Анжелина Швачка) каким-то неуловимым движением отдает в руки Хозе (Ахмет Агади) красную пашмину - между ними словно пролегает кровавая полоса. Затем эта метафора, варьируясь, будет возникать в спектакле вновь и вновь.

Кармен - Швачка страстна и слегка цинична. В ней нет романтизма. Сказать о ней блоковское "Вся - музыка и свет" невозможно. Она - музыка и тьма. Далеко не безгрешная и наивная, не случайно незадолго до трагического финала ее окружают странные персонажи в масках, пришедшие утащить ее в преисподнюю. И если в предыдущей "Кармен" Алексея Степанюка, перенасыщенной психологическими нюансами, перед нами была своего рода "Настасья Филипповна из Севильи", здесь все проще и грубее. Но в этой ее грубости есть безусловный шарм! "Невесты, закройте ставни!", - предупреждал о таких взглядах Лорка. Закройте, ведь сглазит. Кармен в спектакле Ковтуна ближе к новелле Мериме, чем к либретто оперы Бизе.

А Хозе у харизматичного Ахмета Агади не такой уж простачок. Мечется. Любит, ревнует, загнан в угол. Пожалуй, Агади - самый сложный Хозе из бывших на казанской сцене.

Эскамильо (Геннадий Ващенко) - красивая обертка. Самовлюблен и не очень умен. Не любит, а коллекционирует женщин. Как этого не видит Кармен? Он неизмеримо проще Хозе. Но любят не за что-то, а вопреки. Вот Кармен его и любит.

Есть мнение, что Кармен подсознательно идет к гибели, сама напарывается на нож, потому что жить в желтом городе Севилье невыносимо скучно. У Ковтуна в спектакле она очень бы хотела жить, а посему, узнав свою участь в сцене гадания, словно не верит, отгоняет от себя дурные мысли. Напоролась на нож - завуалированный суицид. Удушил пашминой - чистой воды убийство. Хозе, обматывая ее алой тканью, душит одним движением. И словно облегченно выдыхает: "Арестуйте меня…"

Впрочем, Кармен у Ковтуна так сильна и страстна, так возвышается над толпой (первое ее появление - в алом платье на фоне линяло-голубых костюмов подруг - тому частичное подтверждение), что понимаешь: такие индивидуумы счастливую жизнь не проживают. "Сама себе закон" - вот это уж точно.

Ковтун-балетмейстер не умер в Ковтуне-оперном режиссере. Пластическая часть спектакля выполнена безукоризненно. Из исполнителей главных партий опять-таки очень хороша в этом смысле Швачка, с ее пластикой сонной тигрицы, которая каждую минуту готовится к прыжку.

Георгий Ковтун, чьей безусловной и давней поклонницей является автор этих строк, человек бесстрашный. Он не побоялся абстрагироваться от своего детища, показав нам: мы всего лишь разыгрываем сюжет. Для этого, очевидно, во время того, когда меняются декорации между вторым и третьим актами, на заднике проецируются кадры репетиций. Но сюжет разыгран так, что в него веришь. Предполагаю, что постановщика упрекнут за урезанную увертюру, за соединенные второй и третий акты, за излишнее увлечение движением, когда у певцов сбивается дыхание, еще за некоторые вольности. У меня же не повернется язык сказать в его адрес ни одного худого слова. Потому что та степень искренности, что есть в новой постановке "Кармен", то безусловное чувство сюжета и стиля - они дорого стоят. И еще - изысканный вкус.

А выходя на поклоны, Анжелина Швачка опять-таки небрежным движением накинула на Ковтуна свою красную пашмину. И он обмотал ее вокруг шеи словно шарф. На фоне белого смокинга режиссера вышло опять-таки очень стильно.

Фото: Роман ХАСАЕВ