Женщина без памяти два года провела в больнице, пока не выяснилось, где ее дом

 

– По профессии я архитектор, а поиском пропавших людей начала заниматься шесть лет назад, когда пропала Василиса Галицына. Тогда стало ясно, что добровольчество в поисковой среде не сформировано. Ежегодно пропадает огромное количество пожилых людей, они никому не нужны, кроме своих близких, а иногда у них и вовсе нет родственников. Однажды мы помогли установить информацию о пожилой женщине в больнице соседнего региона, она лежала там два года с потерей памяти. Ее никто не искал, потому что ее муж умер, а соседи не подали в розыск. Людей, которые пропадают, в Челнах много, есть те, кто пропал осенью и до сих пор не найден. 

 

 

– Можем неделю не иметь заявок, а можем за один день получить сразу пять. Есть два вида поиска: информационный и выезд. У нас есть направление профилактики: приходим в школы, обучаем детей безопасности – как не потеряться в городе и что делать, если потерялся.

 

– Осенью и весной теряются люди с психическими заболеваниями, бабушки и дедушки с потерей памяти. 1 сентября убегают дети, которые не хотят в школу, или, в другое время, когда получили двойку. В летний сезон пропадают грибники, зимой – лыжники. Люди теряются всегда, сезонности не существует.

 

– Бывает, что дети просто ищут себя. Или могут поехать на концерт какой-то звезды в другой город, или познакомиться с кем-то виртуально и отправиться на встречу, не предупредив близких. Подобные ситуации возможны, когда между ребенком и родителями нет доверительных отношений. Когда ребенок не считает родителя лицом, которое нужно предупредить. Был случай, когда шестилетний ребенок поехал на общественном транспорте строить космодром в лес. Его остановил пожилой мужчина, который жил на опушке леса, это было в Подмосковье. Этот одинокий мальчик не вызвал подозрения ни у кого, кроме этого пенсионера. 

 

 

– Неблагополучие для нас в таких случаях – это отсутствие понимания и любви в семье. Можно иметь много денег, водить ребенка на разные кружки, но не быть ему близким человеком. Людям нужно больше задумываться не о том, почему бегут дети, нужно думать: «Что я могу сделать, чтобы близким было лучше, чтобы они были счастливы?». Всем нужны внимание и забота. 

 

 

– Обычно у детей есть какое-то конкретное место, куда они держат путь, – концерт в столице, поездка в гости к друзьям. Начиная их поиск, сначала собираем всю необходимую информацию, чтобы сузить круг поисков. У взрослых, особенно пожилых людей, важно знать их диагнозы, это помогает предугадать намерения, а значит, конечный пункт, выяснить шансы на то, что человек доберется до дома. 

 

 

– В портфель ребенку нужно положить записки с телефонами родителей, посоветовать оставаться на месте, если он потерялся. Когда мы спрашиваем у детей: «Что вы будете делать, если родители сели в автобус, а вы не успели?», они говорят: «Мы побежим за автобусом». Но мы объясняем, что мама и папа умные, они сами к вам вернутся на эту остановку, поэтому оставайтесь на месте. 

Нужно научить, как обратиться за помощью к полицейскому или взрослому, который идет вместе со своими детьми, а если таких нет – то к любому человеку и попросить позвонить родителям. 

 

– Люди думают, что есть закон «трех суток», что спустя именно это время нужно обращаться в полицию, когда пропал близкий. Но такого закона нет. С правоохранительными органами работаем сообща, но нам важно знать, что пропажа человека не связана с криминалом, за такие случаи мы не беремся.  

 

– Накануне Нового года пропал дедушка в Мензелинском районе. Подготовленных добровольцев у нас совсем немного, и на поиски вышли многие жители района, которые не имели опыта. Поэтому участок, который они прочесывали, изучили не досконально. Мы не могли принудить их снова искать в том же месте. В результате тело пенсионера нашли спустя четыре дня. Человек пропал 31 декабря, а нашли его 4 января. 

 

 

– Мы стараемся. Но для этого требуется много людей, а нам не хватает добровольцев. Причем нам нужны разные волонтеры: работающие вахтой, два дня через два, три через один, то есть с разными графиками. У большинства же пятидневка, и они только после работы могут выйти на поиск. А ведь в случае исчезновения человека важна каждая минута. Как поисковый центр «Добровольческое Поисково-Спасательное объединение» мы сформировались с нового года, в нашей группе 30-40 человек. До этого мы назывались отрядом «Лиза Алерт». Нам нужно строить работу по-новому, требуются добровольцы из разных городов Татарстана. 

 

– Я и мои напарники проходили серьезное обучение. Умеем ориентироваться с помощью компаса, можем установить штабную связь, оказать первую помощь. Мы отрабатывали разные случаи. Я, например, изображала бабушку с шизофренией, меня должны были найти. Тогда я поняла, что никто из нас не застрахован от старческих болезней, деменции или болезни Альцгеймера, поэтому потеряться может любой человек.

 

фото предоставлено Айгузель Хайриевой