Хозяйка расстрелянных под Казанью собак: «Мне теперь страшно на моей земле»

— Участок площадью 3 гектара, который находится в прямом смысле в чистом поле, поскольку до ближайшего населенного пункта от него около 3,5 километра, я выкупила, чтобы заняться разведением коз, в субботу мы с друзьями там наводили порядок, работали, а потом накормили четвероногих охранников, оставили им еду и воду, заперли ворота и уехали. В воскресенье, как я планировала, вернуться не получилось, а в понедельник, около 15.00, я приехала на участок, отперла ворота, зашла и оцепенела от ужаса: собак не просто расстреляли, их трупы демонстративно перетащили в одно место — в лужу рядом со стройматериалами. Это было непросто — это были, конечно, дворняжки, но крупные, хорошо откормленные, тяжелые… Зачем было так «трудиться»? Видимо, чтобы не осталось сомнений, что все это — не случайность, а что это специально сделано, то ли с целью устрашения, то ли из мести, — сообщила «Реальному времени» хозяйка убитых животных.

 

Алсу попросила не называть ее фамилию: женщина боится за собственную жизнь и за жизнь уцелевших подранков, которых сейчас лечат ветеринары. У нее есть веские основания для страха: собак расстреляли с особой жестокостью: на каждом трупе — несколько ран, видно, что животных добивали выстрелами в упор, причем изощренно — приставляли дуло к животу, к глазам, даже, извините за отвратительную подробность, к заднему проходу…

 

— Это садистский, издевательский способ убийства, — считает казанский ветеринар Ольга Шамкина. — Животные умирали не сразу, а мучительно агонизировали, испытывали сильную боль.

 

— Мне страшно теперь не то что ночевать на своей земле, а просто оставаться там и одной, и с друзьями. И друзья теперь боятся ко мне приезжать. Где гарантия, что те, кто это сотворил с собаками, не начнут стрелять в людей?

 

 

Придя в себя, Алсу вызвала полицию. В ожидании полицейских женщина и ее друзья осмотрели участок и нашли на земле и на снегу снаружи следы стрелявших.

 

— На огороженной территории снег был убран, а снаружи сохранились еще сугробы. По ним-то неизвестные и перелезли через бетонный забор, он у меня высокий — 2,5 метра. Вначале, похоже, вели стрельбу снаружи, с сугроба, а потом спрыгнули внутрь, — рассказала Алсу. — С улицы к моему забору зачем-то подкинули еще один труп собаки. Но это не моя, мои-то не могли перескочить забор и бегать снаружи — это исключено. Думаю, подбрасывая чужую собаку, стрелявшие пытались замести следы.

 

По следам на раскисшей весенней земле женщина сделала вывод, что стрелявших, скорее всего, было двое. Огонь вели с двух точек от забора, а потом пошли добивать. Одного пса догнали в подсобке, там, на обогревателе, осталась кровь.

 

— Опергруппа приехала на место событий уже к вечеру, — вспоминает она. — Полицейские бегло осмотрели участок, собрали вещдоки, в том числе стреляную гильзу, и уехали. И на неделю наступила тишина. Трупы собак лежали в луже, начали гнить, а их на экспертизу никто не забирал. Мы с друзьями были вынуждены перетащить их на место посуше. Следы стрелявших тоже не вызвали у полицейских интереса. Потом я нашла за штабелем досок еще одну стреляную гильзу, сообщила об этом, но за ней никто до сих пор не приехал, она так и лежит там, за досками. Я интересовалась в полиции, сняли ли отпечатки пальцев с гильз, работают ли с ними, но утвердительного ответа не получила. Мне лишь сообщили, что устно опрашивают местных охотников, как давно они пользовались своим оружием, где были в выходные. Делом занимается местный участковый. Он ответственный, добросовестный сотрудник и делает все, что может, но мне все-таки кажется, что это не его уровня дело…

 

Того же мнения придерживается и ветеринар Ольга Шамкина:

 

— Если на огороженную и запертую частную территорию приходят вооруженные люди и начинают стрелять в собак, значит, есть реальная угроза, что завтра они ворвутся к кому-нибудь во двор и начнут палить по людям. Тут надо тревогу во все колокола бить, на ноги всех ставить, чтобы как можно скорее их найти!

 

 

В МВД по РТ ход расследования не комментируют. На вопрос корреспондента «Реального времени» о том, почему факт стрельбы по чужим животным на частной территории, который по общественной значимости и резонансу вполне сравним с недавней стрельбой на Кремлевской набережной, не сподвиг полицейских на быстрые, решительные и жесткие действия, в пресс-службе отреагировали скупым релизом:

 

— По данному факту в ОМВД России по Высокогорскому району проводится проверка, по результатам которой будет принято процессуальное решение.

 

Сегодня, спустя неделю после ЧП, полицейские уведомили Алсу, что по факту стрельбы на ее участке завели уголовное дело. Больше новостей у полиции для нее нет.

 

Такая неспешность полицейских — не внове. Достаточно вспомнить, что действия Олега Репина, застрелившего собаку на базе отдыха в Лаишевском районе Татарстана, в глазах полицейских вначале вообще потянули лишь на статью КоАП.

 

 

Между тем, по мнению егеря Сергея Харитонова из высокогорского охотхозяйства «Охотничьи традиции», быстро найти стрелявших — дело реальное, особенно если они местные жители.

 

— В той местности, где расположен участок женщины, охотников мало. А оружие по закону регистрируется. Так что найти их — дело техники.

 

Харитонов определил, что гильза, найденная на месте расстрела собак, — 12-го калибра, предназначена для гладкоствольного оружия. Если ружье было куплено недавно, то найти его владельца — вообще раз плюнуть:

 

— По действующему законодательству, перед продажей оружия его отстреливают и гильзы сдают в картотеку. Тут и отпечатков пальцев брать не надо — по гильзе видно, чье это ружье.

 

А еще егерь посетовал, что настоящие охотники в Татарстане почти перевелись — их впору в Красную книгу заносить:

 

— Настоящий охотник стрелять в собак не станет, у него собака — друг и помощник. Но сегодня купить ружье может каждый — надо только деньги иметь и справку из психдиспансера представить. Ну и покупает ружья безбашенная молодежь. С такими пойдешь на охоту, посмотришь, как они готовы палить во все, что движется, плюнешь и скажешь: «Нет, не будет охоты, и денег ваших не надо, возвращаемся…»