Койки в реанимации детской больницы Набережных Челнов никогда не пустуют

 

– Ребенок на какое-то время ушел под воду и, когда его доставили в стационар, находился в стабильном состоянии. Наша задача была – вовремя начать лечебные мероприятия и не допустить ухудшения. Врачи КДМЦ довольно часто сталкиваются  с подобными  ситуациями и имеют опыт работы с такими пациентами. Благодаря слаженным действиям бригады врачей и медсестер детской больницы, уже спустя сутки малыша перевели в отделение педиатрии.

 

 

– В  большинстве случаев дети  попадают в беду, оставшись без должного внимания  взрослых: опрокидывают на себя кастрюлю с супом или чайник с кипятком,  играют со спичками. Недавно с пикника привезли 5-летнего ребенка, который из бутылки со средством для розжига поливал костер и от резко взметнувшегося  пламени получил  сильные ожоги рук и ног. Лечение  будет  длительным.   

 

Много отравлений: дети пробуют жизнь на вкус и уже с месячного возраста неосознанно тянут в рот все подряд. Особо опасны  два периода:  первый – от двух до пяти лет, когда ребенок начинает ходить и хватает,  что попадется: чистящие, моющие средства, бабушкины лекарства, детали конструкций лего, батарейки, которые могут задержаться в кишечнике и вызвать химический ожог. Избежать последствий  просто: держать всё вне зоны доступа.   

 

Второй период – 12-15 лет, когда  бытовые отравления уходят на второй план, зато появляются новые негативные увлечения: психотропы, алкоголь. 

 

В таких случаях девочки не уступают мальчикам: в силу своей эмоциональности они очень тяжело переживают конфликты с близкими и сверстниками. Мы не задаем  лишних вопросов, а стараемся приободрить, успокоить и рассказать о последствиях. В основном все подростки раскаиваются в своем поступке. Отдельная тема: когда вызывать скорую? Приходится сталкиваться с ситуациями позднего обращения детей в больницу по вине родителей. Так, в  прошлом году многих  детей  лечили от запущенной  формы пневмонии: взрослые, думая, что у них  обычная простуда, занимались самолечением. Бывает, от боли  в животе  ребенку дают слабительное, а у него острый аппендицит. 

 

 

– Родители привезли двухлетнюю  дочь вместе с выкрученной из ванной сливной решеткой. Оказалось, во время купания она засунула в нее три пальца, а  вынуть их уже не смогла. Ребенок сильно плакал, и нам пришлось  применить  наркоз. Часа два потихоньку высвобождали  пальчики  из ловушки, к  счастью, обошлось без переломов. Вообще необычных ситуаций много, но они более интересны врачу-клиницисту. Часто бывает так,  что ночью дежуришь  у постели больного, который при смерти, и делаешь все возможное, чтобы его спасти. Поражают возможности детского организма: вроде бы обреченный ребенок, но смотришь – он  поправляется и возвращается к полноценной жизни.   

 

 

– Нет, в  реанимации  работают обычные люди. Отбора нет, в то же время  не каждый сможет выдержать постоянное напряжение, и в профессии остаются самые достойные. Сейчас в штате отделения реанимации и анестезиологии детской больницы  7 врачей, 17 медсестер, им очень помогают  санитарки. Ответственность  огромная, зачастую врачи-реаниматологи – последняя надежда для родителей. Ошибаться нам нельзя: каждый промах – это цена жизни. 

 

Разве забудешь умерших? Я помню всех…

 

 

– К сожалению, и такое бывало, часто в первые минуты после трагедии. Но это же люди – со своими  надеждами, эмоциями. Мы  не боги, не все можем. Мне кажется, что с ощущением того, что ты все можешь, нельзя работать в медицине, особенно в экстремальной. Например, есть дети с инвалидностью, которые неминуемо погибнут даже при наличии помощи. К этому невозможно привыкнуть. Верно говорят: полбеды, что человек смертен, настоящая беда –  когда смерть неожиданна. 

 

 

– Да, это необходимо, но с пониманием  риска: будет ли полезно для ребенка? Есть понятие «синдром отмены» – это когда мама пришла и себя успокоила. А каково ребенку, когда мама «оставила его в реанимации, а сама ушла домой?»  Он переживает, испытывает стресс, чувствует себя ненужным и брошенным. Когда эта боль отпускает, уже сам просит  пустить родителей,  и это – хороший симптом. 

 

 

– Возможно,  западные коллеги работают по-другому. Доктор должен лечить и в то же время быть психологом. У нас с родителями общаются заведующий отделением и лечащий врач. По возможности  объясняем, поддерживаем их, утешаем. 

 

 

– Никогда! Я здесь работаю пять лет, и каждый раз на имеющиеся 9 коек неизменно приходится по 8-9 пациентов. К примеру, сегодня под наблюдением 12 детей. Наша больница – уникальна, не каждый город имеет свою детскую реанимацию с современным оборудованием. То, что лет десять назад было фантастикой,  сейчас уже  реальность: другие анестетики, подходы к лечению. Появилась УЗИ-навигация для выполнения  медицинских манипуляций – к примеру, обеспечить доступ в вены на детских ручках, чтобы потом  вводить лекарственные средства. Есть возможность выхаживать паллиативных  пациентов с тяжелыми  врожденными и неизлечимыми  заболеваниями,  иногда дети находятся на лечении в отделении  по нескольку лет, ни разу не покидая  палату. Многие  из них в сознании, пытаются разговаривать, смотрят мультики на планшетах. 

 

 

– Желание помочь маленькому человеку.

 

 

– Моя мама – педиатр, всю жизнь работает в сельской больнице в Удмуртии. 

 

Меня восхищает ее талант в экстремальной ситуации ставить диагноз благодаря  своему опыту, интуиции. Я продолжил семейную династию и окончил  факультет педиатрии Ижевской медицинской академии. Сейчас разговариваю с вами и знаю, что критических пациентов в отделении нет, но в любой момент кого-то может привезти скорая.  Не имеет значения, когда это произойдет, персонал знает, что делать – мобилизоваться и спасать ребенка.   

 

 

С начала года в отделение реанимации детской больницы КДМЦ было госпитализировано  165 детей из Набережных Челнов и Закамского региона. Их возраст – от месяца до 18 лет.