16.10.2020 Медицина

Врач уфимского ковид-госпиталя: «Все мы плакали, когда пациент писал на ИВЛ прощальное письмо жене»

Глеб Глебов, раскритиковавший массовый концерт в честь Дня Республики, в интервью ProUfu.ru рассказал, какие пациенты попадают в стационар, можно ли определить одышку в домашних условиях и есть ли шанс у пациента с поражением легких в 95%.

Глеб Глебов работает в красной зоне Клинико-диагностического инфекционного центра в селе Зубово, что под Уфой. Нынешняя смена для него – шестая по счету. В День Республики, когда около 50 тысяч человек отправились на концерт, где выступили Элвин Грей, «Люмен» и ДДТ, он опубликовал видеообращение, в котором сказал: «Нам устроили геноцид населения». Мы узнали у него, почему он так думает.

«Мир не будет прежним»

– Глеб, есть мнение, что вирус погибает в открытых пространствах, а значит, по сути, не должно быть так опасно массовое мероприятие на открытом воздухе?

– Вирус не погибает в воздухе. Он держится на поверхностях 72 часа. На это мероприятие силой никто никого не тащил, люди осознанно шли без масок. Это в своей массе молодые люди, которые знали, что они не заболеют или перенесут инфекцию легко. Но они должны были понимать, что принесут эту инфекцию своим бабушкам, дедушкам. В комментариях под постом мне говорят: покажите им реанимацию. Так вот, может, стоит показать, как у нас все плакали, когда мужчина перед смертью писал на трубке ИВЛ прощальное письмо своей жене?.. Нужно чувствовать социальную ответственность. Если наплевать на себя, подумайте о своих родственниках.

Когда люди пошли на мероприятие в таком количестве, я не смог подобрать других слов, кроме как – мы сами друг друга уничтожаем. В детстве нам говорили такую фразу: «Если тебе скажут прыгнуть с крыши, ты прыгнешь?» Так вот – эту ситуацию я воспринимаю так же.

И еще отмечу, у нас республика действительно очень шагнула в плане лечения коронавируса и открытия коек. Это правда, что к нам приезжают специалисты со всех регионов, и я не хочу затрагивать финансовую подоплеку центра, но сделали мы это быстро. За это я и многие врачи благодарны, в том числе нашему правительству. Но я хочу объяснить. Возможно, я сказал эту фразу, потому что считаю так: если люди не будут соблюдать масочный режим, не будут верить в ковид, можно построить хоть 20 госпиталей – у нас не хватит мест.

– Людям трудно понять, как нужно вести себя. Все устали.

– Мир не станет прежним. Это надо принять. Когда началась самоизоляция, все возмущались, что не могут выходить, просела экономика, бизнес пострадал. Нам дали свободу. И эти же самые люди, зная, что у нас такая критическая ситуация в стране, идут на концерты. Верно говорят, что самое страшное в нашей жизни то, что с нами еще не случалось. Мы, врачи, умоляем людей, чтобы они соблюдали нормы и правила. 80% людей, которые переболеют, забудут это, но они должны помнить, что это было тяжело. И они должны объяснять уже другим людям, почему нужно беречь себя.

– Вирус уже везде – в магазинах, например, такой же шанс заразиться…

– Если соблюдать все правила и нормы, в магазине меньше всего риск заражения, ниже 5%. На данный момент мы фиксируем несколько основных способов передачи. Это семейные очаги, когда заболевают подряд все члены семьи; производственные очаги – когда заражаются на работе. Если говорить о школах, то, как правило, дети не болеют в тяжелой форме, но могут быть переносчиками для родителей.

При этом каждый путь передачи вируса – своеобразный. Например, взять тот же семейный очаг – мы фиксировали, что бывает, болеет только один член семьи, а другие так и не заражаются. Вирус ведет себя очень непредсказуемо.

– Можно ли сказать, что вирус мутировал, ведь прошло достаточно времени для этого?

– Мы должны понимать: вирус – живой организм. Он не хочет, чтобы его уничтожили, и будет мутировать. Он ослабнет только в том случае, если мы будем соблюдать масочный режим, санитарные нормы и правила. Мы не сможем покрыть город лечебным туманом. Не врачи победят вирус, а люди. Мы боремся только с последствиями, мы не боремся с вирусом. Бороться с вирусом должны сами люди.

Как понять, что пора в госпиталь

– В последнее время говорят о том, что компьютерная томография часто не дает картину поражения легких, но симптоматика ковида есть. Это и есть признак мутации или это что-то другое?

– КТ может не показать поражение легких. Оно может произойти не сразу – как правило, поражение происходит на 3–4 сутки, но может затянуться по времени, в зависимости от ответа организма, и произойти позже…

– Как дома мы можем понять, что это точно «корона»?

– К сожалению, это настолько коварное заболевание, что его можно перепутать с ОРВИ. Но если долго держится температура, то нужно сдавать анализы и делать КТ, обратившись к терапевту и получив рекомендации по лечению. Но и до заболевания вы должны следить за иммунитетом, чтобы не заболеть.

Я лично призываю не заниматься самолечением, если человек чувствует, что заболел. Не нужно слушать советов соседей и фармацевтов в аптеке – это категорически неправильный подход.

Еще один важный момент: люди начинают слишком усиленно поднимать иммунитет, принимать массу витаминов и иммуномодуляторов. У людей формируется сверхиммунный ответ, что может вызвать цитокиновый шторм – мы достаточно часто наблюдаем его у тех, кто попадает в госпиталь, и это не зависит от возраста. Но это связано с сильным иммунным ответом, поэтому излишнее искусственное поднятие иммунитета – сомнительно.

– А как понять, что есть одышка?

– Понять самостоятельно, что есть одышка, можно только посчитав вдохи. Одышка – это свыше 30 вдохов в минуту.

– Можно ли следить за самочувствием дома, измерять сатурацию: пульс + показатели?

– Никаким другим способом, кроме как пульсоксиметром, измерять сатурацию нельзя. (Пульсоксиметр – маленький прибор, продается в магазинах, есть у каждого врача скорой и терапевта. Измеряет уровень насыщения крови кислородом). В госпитале с сатурацией ниже 92% мы подключаем к кислороду. Если дома обнаружили сатурацию ниже 92%, нужно бить тревогу – вызвать скорую, по возможности – госпитализироваться.

– Как попасть в госпиталь?

– Это решает врач. Исходя из оценки врача-терапевта, решается вопрос госпитализации, далее пациента осматривает врач-инфекционист в госпитале на входе. Если есть показания – мы берем его и лечим. Но у нас есть много людей без заболевания с чистым КТ, которые рвутся в ковид-госпиталь. Многие, у кого заболевания нет, надумывают его. Приезжают и требуют положить их в госпиталь. Хочу предостеречь их – в госпитале небезопасно.

– Есть и противоположности – ковид-отрицатели.

– «Верим – не верим» – это не отменяет болезнь! Люди, которые переболели, есть.

– Каковы шансы спасти человека, который запустил болезнь дома, к примеру, две недели лежал без лечения, думая, что «этот грипп сам пройдет»?

– Мы не смотрим на то, низкие шансы или нет. Не раз мы спасали пациентов и с 95% поражения легких. Да, такие были, и это не один человек. И у них были сопутствующие заболевания, в том числе диабет. Это лица старше 40 лет. Случаи такие есть, мы беремся за всех. И мы стараемся вылечить всех.

– Применяется ли все еще ИВЛ и каков шанс успешного снятия с аппарата?

– Не могу сказать за всех, но у нас это низкий процент. Хотя есть инвазивное ИВЛ (с интубацией трахеи), есть неинвазивное, где процент выздоровления, конечно, выше.

– Каковы последствия заболевания?

– К сожалению, последствия пока толком никто не изучал, по крайней мере, у нас в Башкирии. Пока все усилия направлены на лечение. Мы рекомендуем постковидную реабилитацию в реабилитационных центрах по COVID-19 – но пока таких центров нет. Я думаю, мы к этому еще придем.

О работе в красной зоне

– Расскажите, как вы попали в красную зону. Как там изменилась ситуация, по сравнению с началом пандемии?

– Когда была самая первая смена у меня, и я зашел в красную зону, я сразу решил, что буду там до конца, пока эпидемия не закончится. Первое время было некомфортно в костюме, неудобно в щите, очки натирали лицо до крови, перчатки разъедали кожу рук. Но сейчас костюм стал как родной, в респираторе я дышу, как будто на морском берегу, в маске мне комфортно. Стало «как в армии, только не по принуждению». Я точно знаю, что меня ждет на смене. Там уже никто не плачет, не жалуется, все смирились, все знают, что с этим придется жить.

Еще не так давно я бы не поверил, что все будет так. Когда в Россию попала «корона», я находился на конкурсе «Лидеры России-2020» (по специализации «Здравоохранение»). Там даже Рошаль говорил что-то вроде того, что все это неправда.

– Схемы лечения нельзя оглашать общественности?

– Если сказать, чем мы лечим, завтра люди побегут в аптеки закупаться. У меня есть Instagram-канал, куда поступает много сообщений – любой пациент может обратиться ко мне, и я безвозмездно проконсультирую.

В госпитале есть рекомендации, но определенной, конкретной схемы лечения нет. Поступают пациенты с сопутствующими заболеваниями. Кто с сахарным диабетом, кто с заболеванием ЖКТ, кто с гипертонией – лечение для каждого с учетом этих сопутствующих заболеваний подбирается индивидуально.

– Применяется ли экспериментальное лечение?

– Экспериментов мы в принципе не можем ставить. Это новое заболевание, которое устанавливает свои правила, рамки. И мы придерживаемся клинических рекомендаций и ранее полученного опыта. Среди новых способов мы используем препарат плазмогемофильтрации. Это новый вид лечения, хорошо себя зарекомендовавший.

– Хотелось бы закончить беседу на какой-нибудь хорошей ноте. Скажите, когда все это пройдет, как вернетесь к прежней жизни?

– Всем нам, не только пациентам после ковид, но и врачам нужна будет реабилитация. Они должны вспомнить, чем занимались раньше. Правда, когда все это закончится, пока неизвестно.

Фото: gazeta.ru

Источник: proufu.ru

Марина КАРИМОВА
Татпресса.ру
№ --- | 16.10.2020