Взгляд на дело "бригады Феди" со скамьи присяжных (ИНТЕРВЬЮ)

Репутации Татарстана как региона, где борьба с бандитизмом всегда завершается победой правоохранительных органов, о чем бывший министр Асгат Сафаров написал целую книгу, нанесен удар. Скандальный привет из "лихих 90-х": 3 апреля Верховный суд РТ вынес оправдательный приговор троим подсудимым, обвинявшимся в бандитизме, организации убийств и незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов.

Гособвинение считает, что они заслуживали минимум по 10 лет лишения свободы.

Впрочем, никакого другого решения судья Ильфир Салихов принять не мог. Поскольку 28 марта почти полугодичный судебный процесс по делу "бригады Феди" завершился оправдательным вердиктом коллегии присяжных. Невиновными всех подсудимых, включая того, который сам признал свою вину, сочли 9 заседателей из 12. Как велит в таких случаях закон, Фирдинат Юсупов ("Федя"), Валентин Лукоянов ("Валек") и Сергей Сардаев ("Сардай") были немедленно отпущены на свободу.

На следующий день после провозглашения вердикта 1-й зампрокурора РТ Артем Николаев сообщил, что оправдательный приговор будет оспорен. Очевидно, в апелляционном представлении прокуратура будет пытаться доказать нарушения в формировании и работе коллегии присяжных, ее небеспристрастность. Ведь решение по делу, рассмотренному с участием присяжных, практически никак иначе отменить невозможно.

Работа присяжных сокрыта от всех "тайной совещательной комнаты", и обществу оставалось лишь гадать, результатом чего стал этот парадоксальный, кажется, вердикт. Подкуп, давление или слабая работа обвинения?.. Руслан Зинатуллин, старший преподаватель КНИТУ (КХТИ), был одним из членов этой коллегии и признался "ВК", что он - один из трех, голосовавших за обвинительный вердикт. Он согласился, не раскрывая охраняемых законом тайн, рассказать о том, как этот процесс выглядел с его места на скамье присяжных.

- Первоначально кандидатов в присяжные было порядка полусотни. Как из них отбирали в коллегию, которой предстояло рассматривать дело "бригады Феди"?

- Каждая из сторон - обвинение и защита - задавала вопросы, те из кандидатов, кто мог ответить "да" или хотел получить уточнение, вставали. Вопросы, например, такие: у кого есть судимость, у кого есть судимые или связанные с правоохранительными органами родственники, жил ли кто-то из кандидатов в определенный период на Горках (именно там в основном действовали "перваки")...

- Вам самому вставать приходилось?

- Дважды. На вопрос о работе в госорганизациях я уточнил, считается ли работа в госвузе. А когда прозвучал вопрос, кто знает о "перваках" из СМИ или других источников, я вспомнил, что когда весной участвовал в акции против пыток в полиции, видел, что кто-то поднял лозунги про какого-то Федю. Кто такой этот Федя - это мне было неизвестно, но потом я читал в СМИ, как Асгат Сафаров объяснял: "перваки" устроили митинг (что было, кстати, неправдой: на самом деле они явились на чужой митинг)...

- Так это вы - тот присяжный, который удостоился упоминания в официальном комментарии Прокуратуры РТ после вынесения вердикта! Один, дескать, признался, что был "очевидцем" митинга в защиту обвиняемых. Кавычками тонко намекнули: догадываемся, мол, какой это "очевидец" - небось активный участник, чего ж удивляться оправдательному вердикту... В этом же комментарии говорилось, что гособвинение заявило сомнительному типу письменный отвод, но судья его отклонил.

- Об отводе не знал.

- Знали бы они, какого присяжного пытались вывести из дела! Но об этом позже. Известно, что в России судом присяжных оправдываются до 20 процентов обвиняемых, а у профессиональных судей оправданием завершается меньше одного процента дел. Поэтому в обыденном представлении суд присяжных - более "оправдательный"... А вы в дело вступали с каким представлением о роли присяжного?

- Ну, во-первых, решения присяжных - разные, могут быть и ангажированными. Но все же на профессионального судью в нашей системе проще оказать давление, а присяжные, по идее, более независимы, беспристрастны... Мне было интересно самому это испытать.

- Но есть, вероятно, и эмоциональная составляющая. Можно ли сохранить беспристрастие, месяц за месяцем наблюдая людей за пуленепробиваемым стеклом, и в применении к ним все время звучит: "бандитизм", "организация убийств"? При этом, помня Казань 90-х, понимаешь, что это не безумная фантазия...

- Как сказал нам в напутственном слове судья, присяжные - судьи факта. Надо установить, доказан конкретный факт или нет. Не то, хороший перед тобой человек или плохой, а сделал то, в чем его обвиняют, или не сделал. Довлело ли ощущение, что перед нами преступники? Надо мной - нет, не довлело. Эмоционально я был свободен.

- Расскажите, как работает присяжный. По ходу процесса вы делали записи?

- У нас были тетрадки, чтобы фиксировать все значимые факты; эти тетрадки мы, уходя из суда, сдавали, под конец процесса их даже помещали в сейф. Но это трудно определить - что окажется значимым! По крайней мере, в деле с таким количеством эпизодов и объемом информации. Сегодня - один свидетель, в другой день - другой, и оказывается, что в какой-то детали их показания серьезно расходятся, и именно эту деталь ты не зафиксировал! Мы были как в театре, когда смотришь пьесу, не зная ее сюжета. Даже просили, чтобы нам выдали обвинительное заключение, чтобы хоть ориентироваться в эпизодах. Не дали: не положено. Судья только попросил стороны перед допросом свидетелей называть эпизод, по которому они допрашиваются.

- Кстати, судебный процесс - один из вечных драматургических сюжетов...

- Ну да, я вначале думал, что будет как в заграничном кино: красноречивые адвокаты воздействуют на чувства присяжных и тому подобное... На самом деле все подобное сразу пресекалось судьей. А вообще и защита, и обвинение, на мой взгляд, работали очень хорошо. Присяжным-женщинам особо понравился адвокат Хикматуллин. У обвинения с ораторскими навыками было хуже, но его работа была профессиональной. Но обвинитель ведь располагает лишь теми доказательствами, которые добыло следствие, а как раз они по некоторым эпизодам были слабые. Иногда просто ничего, кроме слов свидетеля (уже осужденного по другому делу), что другой человек (теперь уже убитый) сказал ему, что убийство третьего заказал один из подсудимых... Есть, я думаю, и объективные обстоятельства: ну очень ведь много времени прошло, по первому эпизоду - уже 15 лет! Кого-то нет в живых, свидетелям трудно вспомнить детали...

- В этом процессе была такая интригующая деталь, как показания зашифрованных свидетелей - в зале их не видели, только слышали их измененный голос...

- Кстати, в их показаниях были удивительные моменты. Какие-то незначительные детали они воспроизводили поразительно точно, а другие, которые, исходя из здравого смысла, человек как раз должен помнить, они вспомнить не могли. А один такой свидетель так долго молчал перед каждым ответом, что Федя громко сказал своему адвокату: "Ему там кто-то подсказывает!".

- Заявляли ли подсудимые о давлении на них в ходе следствия?

- Нет. А вот некоторые свидетели отказывались от данных ими на стадии следствия показаний, но по каким причинам - нам не объясняли.

- Сколько вопросов было поставлено перед присяжными, уходившими на обсуждение вердикта?

- В общей сложности 51 вопрос. Три по каждому эпизоду уголовного дела и по каждому подсудимому: имело ли место данное преступление, виновен ли в нем такой-то, заслуживает ли он снисхождения. Хотя на самом деле они были сложновато сформулированы, некоторые вопросы - длиной по две страницы! У меня немалый профессиональный опыт анализа документов, но не скажу, что докопаться до сути подобного вопроса было просто...

- Не раскрывая тайны совещательной комнаты, скажите, как голосовали вы лично?

- Я был в числе тех трех присяжных, которые голосовали за то, чтобы признать подсудимых виновными. Счел, что они виновны по всем эпизодам, кроме двух.

- Когда стало известно, что другие 9 присяжных проголосовали за в целом оправдательный вердикт, зазвучали предположения о давлении и подкупе...

- Понимаю ваш вопрос. В отношении меня лично не было даже намека на что-то такое.

- То есть вы исключаете возможность ангажированности присяжных?

- Отвечать на этот вопрос я, наверное, не имею права.

- Пожалуй, да, если для ответа вам пришлось бы раскрыть установленную законом "тайну совещательной комнаты". Но скажите, беспристрастные присяжные могут решить вопрос о виновности подсудимых, ответив на 51 сложно сформулированный вопрос всего за 5 часов?

- И это оставлю без комментариев.